Проклятый бумажник был таким толстым, что казалось, золота в нем больше, чем смог бы украсть тролль.
Папаша Чэстити славно подготовился к деловой беседе и не рассчитывал вернуться домой разочарованным. Я не стал с ним спорить.
Да он бы и не позволил мне этого.
Блейн, в общем, оказался таким же, как и все его собратья по профессии, хотя и старался сделать вид, что ведет честную игру.
Чэс молчала, улыбаясь с таким видом, словно наблюдала, как меня вводят в рай.
– Не совсем понимаю, чего вы желаете, – набычась, спросил я.
– Найдите Кливера. Притащите его ко мне или отведите меня к нему. Как только мы окажемся лицом к лицу, ваша миссия завершится.
С большой неохотой я придвинул бумажник – эту взятку! – к себе и заглянул внутрь. Там я увидел несколько исписанных каллиграфическим почерком листков, какие-то бумаги с официальными печатями, приличное количество золота и грудную кость птицы, которая, как известно, способна выполнить все ваши желания.
– Кость-убийца? – поинтересовался я.
– Что? Ах это. Да, конечно. Вы же служили на островах.
В тех местах туземцы владели собственной, довольно отвратной разновидностью магии, на которую карентийцы и венагеты реагировали одинаково – уничтожая ее носителей на месте.
– Зачем она мне? – проворчал я.
– Это вовсе не то, что вы думаете, – не подлинник. Если попадете в безвыходное положение, плюньте на кость, и те, кто желает вам зла, не смогут сфокусировать на вас свой взгляд. Дружественные или нейтральные наблюдатели будут вас прекрасно видеть, а убийцы окажутся неспособными применить оружие. Не правда ли, умно придумано?
Возможно. Я промолчал. Гиганты вроде него считают себя настолько умными, что частенько остаются в дураках.
– Чудно! Кость не помешает, поскольку мои магические способности годятся лишь на то, чтобы превращать города в руины.
Чэс продолжала улыбаться так, словно подрядилась полностью расплавить мое сердце.
– Я должен бежать, – извиняющимся тоном произнес Повелитель Огня. – Кто-то может подумать, что теперь, после победы, моя жизнь стала легче. Ничего подобного. Да и вы, наверное, предпочли бы остаться вдвоем.
Прошу прощения, но в реальной жизни такого человека быть не может. Я сделал ему ручкой. Мой новый босс – хочу я того или нет.
Встреча с чародеем оказалась вовсе не такой страшной, как я опасался.
– Разве не здорово?! – спросила Чэс. Она пребывала в таком восторге, что мне подумалось: не использовал ли кто-нибудь против нее заклинание оглупления.
– Что здорово?
Ее улыбка из восторженной стала непонимающей.
– Что с тобой? Что тебя беспокоит?
– Да твой папочка, – ответил я, крепко сжимая бумажник.
– Не понимаю. – Она, видимо, считала, что я должен визжать от счастья.
– Меня беспокоят его слова.
– Разве он не выложил тебе все прямо и честно? Разве он напускал туман?
– Нет. – Этого я утверждать не мог. – Что ты помнишь о том грабеже?
– Ничего, меня здесь не было.
– Вот как? – Порывшись в своем мешке факира, я извлек оттуда фокус с бровью. Этот трюк выводит всех из себя.
– Я была в школе. Заканчивала обучение. Ребята все ушли служить в Кантард унтерами. – Она имела в виду одноклассников. – А те, кто демобилизовался, вернулись, чтобы завершить учебу.
– Давай не будем ссориться, особенно после того как я пережил встречу с папой-чародеем, не перегруженным обычными родительскими предрассудками.
– Дорогой, забудь о талантах моего родителя. Он их, кстати, называет проклятием. – Чэс соблазнительно улыбнулась, и мне показалось, что она совсем не склонна продолжать обсуждение своего папаши.
Но я все же спросил:
– Это в его духе?
– Что?
– Нанимать кого-то, чтобы отыскать кого-нибудь с целью отомстить за какую-то древнюю обиду.
– Возможно. Нас ограбили лишь один раз, и я знаю, что это его бесит до сих пор. Когда папа начинает вспоминать о краже, ему ужасно хочется что-нибудь спалить.
Интересно. Вернее, любопытно. Во время беседы я совершенно не заметил у Повелителя Огня желания учинить пожар.
– Кончай, Гаррет. Забудем об этом, – взмолилась Чэс.
– Да? Думаешь, стоит?
– Лучше обрати свои помыслы на то, что тебе намерен прописать доктор.
Пришлось вновь вздернуть бровь.
– Все мои мысли только об этом. – С ее стороны это был древний женский трюк, заставляющий нашего брата распускать слюни.
Восхитительно холодным, деловым тоном она добавила:
– Кстати, мы можем лопать как свиньи. Папа оплатил ужин.
– Хрю, хрю… Лучше я не стану ограничивать себя в другом месте.
– Ох… Обещания, обещания. Относись к своим заявлениям ответственно. Сегодня вечером я не работаю.
Это были замечательные слова – слова, которых я не слышал со дня творения. Надо было бы что-то ответить. Но передо мной сидела такая великолепная женщина – я позволил, чтобы последнее слово осталось за ней.
Когда я вошел в заведение Морли, пара завсегдатаев приветственно помахала мне лапами. Однако персонал повел себя менее дружелюбно. Рохля скривился так, будто изо всех сил пытался припомнить, где же он в конце концов спрятал крысиный яд.
Но сам Морли пребывал в прекрасном расположении духа. Он сбежал вниз по лестнице, как раз когда прибыл мой чай.
– Мне знаком такой твой вид, – сказал я. – Ты либо сорвал приличный куш на бегах водяных пауков, либо чья-то жена, споткнувшись, упала, и ты смог воспользоваться этим, прежде чем она успела вскочить на ноги.
Его акулья пасть растянулась в улыбке.
– А мне-то показалось, что именно ты занялся этим делом.