Смертельная ртутная ложь - Страница 38

Это еще одно проявление веротерпимости и широты взглядов моего друга Плеймета.

– Ну хорошо. Принимаю твою помощь. Не появились ли недавно новые кружки чернокнижников?

– Конечно, появились. В таком большом городе, как Танфер, секты постоянно создаются и постоянно рассыпаются. Человеческая натура такова, что чье-нибудь эго обязательно оказывается оскорбленным и…

– Ну да. Ты не слышал о сектах, которые пополнились бы новообращенными молодыми женщинами?

– Нет.

– Проклятие! Ну что ж – нет так нет. Расскажи о Мэгги Дженн. Морли сказал, что ты на короткой ноге с королевским семейством.

– Скажи мне, что ты уже знаешь. Пришлось еще раз повторить все, что мне было известно.

– Могу добавить совсем немного, – сказал он. – У нее действительно была дочь. Я думал, что девочка умерла, но, значит, это не так. Пока Мэгги не подобрал Теодорик, она скорее всего была дорогой профессиональной проституткой – под другим именем, естественно, – но доказательств этому нет. Морли ошибается насчет ссылки. Она действительно проводит большую часть времени на острове Пэз, но делает это по своей воле. Один месяц в году она должна оставаться в своем доме на Холме, иначе она теряет его. Когда Мэгги в городе, она держится тише воды и ниже травы, не желая привлекать внимания врагов. Я понимающе кивнул, одновременно подав сигнал доставить нам еще по кружке их прекрасного пива. Я уже налился настолько, что произносимые мною слова несколько смазывались по краям, но этот супермен по имени Плеймет никак не желал начать спотыкаться о свой язык.

– Гр-Грэндж Кливер, – выговорил я. – Д-Дождевик. Что скажешь о нем?

– Довольно долго о нем было не слыхать. Странно, что он вновь вернулся в город.

– Возможно. Думаю, между ним и Мэгги Дженн есть какая-то связь.

– Будь с ним осторожен, Гаррет. Он сумасшедший. Кровожадный псих. Его назвали Дождевиком, потому что он оставлял вокруг себя десятки рыдающих вдов. Обожал пытать людей.

– Нормальный средний, обычный и привычный психопат, обитающий в соседнем доме. Что общего между ним и Мэгги Дженн?

– Не могу поклясться, но из того немногого, что мне известно, заключаю, что он был ее сутенером.

– Сутенером? – Я подумал немного и повторил еще раз: – Сутенером. – В этом действительно что-то было.

Я бросил на стол еще несколько монет, чтобы Плеймет смог расплатиться:

– Наслаждайся жизнью. Мне надо пораскинуть мозгами.

Плеймет позволил себе несколько замечаний по поводу моего мыслительного аппарата, замечаний, ставших столь модными среди друзей Гаррета. Я проигнорировал его.

Последняя информация полностью меняла всю картину. Если я, конечно, не ошибаюсь в своих рассуждениях.

Что тоже не исключено.

27

Вы полагаете, пуганая ворона и куста боится? Сильно ошибаетесь. Сколько раз вашего покорного слугу молотили только потому, что у него не хватало здравого смысла заняться другим делом? Впрочем, достаточно, чтобы не покидать дом без оружия самообороны. И достаточно, чтобы не терять бдительность – вдруг кто-то еще раз вздумает похвастаться физической силой.

Несколько лишних кружек эля не помешали мне заметить засаду, организованную на Макунадо-стрит. Мне удалось это только потому, что улица в столь позднее время оказалась пустынной. Обитатели нашего славного города ощущают опасность за тысячу ярдов и заранее разбегаются, как мелкая дичь при появлении в лесу тролля.

Движения на улице было не больше, чем в разрушенном здании по соседству с моим домом. Стояла такая тишина, что я не сразу обратил внимание на укрывшихся в засаде.

Наконец я уловил какое-то движение на противоположной стороне Макунадо. Скрытно подобраться к противнику я не мог, поэтому, тихо отступив назад, избрал кружной путь.

Неожиданно для самого себя я ощутил радостное возбуждение. Перспектива разбить несколько черепов весьма меня вдохновила. Вообще-то это на меня не похоже. Но на сей раз битва мне навязывалась. Если засада, конечно, не плод моего воображения.

Я подобрался к парню сзади, распевая рабочий гимн крысюков. Насколько я знаю, они поют всегда одну и ту же рабочую песню. Наверное, потому, что у большинства из них нет никакой работы… Искусственный акцент и вполне натуральный пьяный рев притупили бдительность врага. Вместо того чтобы подготовиться к бою, он просто обругал меня.

Я, покачиваясь, приблизился к нему и врезал дубинкой точнехонько между глаз. «Глимп!» – он отступил назад на полусогнутых. Я схватил его за ворот, бросил на колени и, скользнув за спину, завел под подбородок дубинку.

– Все отлично, красавчик. Сейчас я отклонюсь назад и ты узнаешь, что значит быть повешенным. – Для пущей убедительности и чтобы лишить его притока воздуха, я чуть-чуть усилил нажим. Теперь он будет думать только о том, чтобы как следует вздохнуть, и окажется более покладистым, если постоянно держать его на голодном кислородном пайке. – Ты все усек?

Он все усек и подтвердил это хрипом, для чего я чуть-чуть освободил ему дыхалку.

– Вот и прекрасно. Начинаем следующий акт драмы, в ходе которого ты мне поведаешь, кто тебя послал, сколько дружков тебя сопровождают и где это они попрятались.

Следует отдать парню справедливость. Он изо всех сил старался сохранить лояльность по отношению к своим корешам. Такое качество нынче нечасто можно встретить среди уличной шпаны. Прежде чем он сдался, мне пришлось чуть ли не придушить его. Парень сломался после того, как я прошептал ему на ушко:

– Я считаю, что лучший вид блефа – его отсутствие. Если ты мне сейчас не поможешь, мне просто придется отловить другого парня.